Волки и олени. Волчатник и хозяин.

Народ саха, без всякого преувеличения, является создателем скотоводческой цивилизации за Полярным кругом. Например, борогонцы.

Борогонский наслег (с. Намыы) Булунского улуса находится в арктической тундре в трехстах километрах от райцентра п. Тикси и в каких-то сотне километров от побережья Северного Ледовитого океана, что по арктическим масштабам просто рядом. Борогонский род народа саха, в основном населяющие Центральную Якутию, соответственно, одни из знаменательных творцов истории Якутии, освоились здесь по меньшей мере четыреста лет назад и до сих пор занимаются тем, что и далекие предки – скотоводством. Сегодня больше табунным коневодством и оленеводством. Жаль, что семей, держащих крупный рогатый скот почти не остается…

Природа Севера насколько ранима, настолько же прекрасна и неповторима. Скудная растительность, то есть кормовая база для животных состоит из таких органических и минеральных веществ, что оленина и конина из тех краев, без преувеличения сказать, обладают самыми настоящими лечебными свойствами. А стоящий на вершине пищевой цепочки полярный волк нередко достигает ста килограммов живой массы.

***

Но и люди там соответствующие. Бескрайние просторы, суровая природа якутского севера выковали особый тип людей. В якутском языке есть слово “хоhуун”, что в незапамятные времена имело значение “витязь” или “воин”, а в более широком понимании и сегодня обозначает удальца и лучшего во всех значениях человека. Словосочетание “хотугу хоһуун”, дословно означающий “северный удалец” давно и прочно вошел в народный лексикон и очень точно подчеркивает особость обитателей северных окраин. Людей спокойных, но обладающих особыми эмоциональными чертами, радующихся от простого общения с людьми. Простодушных, но благородных, немного наивных, но мудрых. Честных до чистосердечности. 

 Мой собеседник П.Н. Бурцев один из таких – закаленных душой и телом на просторах арктической тундры. Настоящий патриот своей малой родины, что отразилось на весь его образ жизни, состоявшей из сплошной борьбы – за сохранение вверенного ему хозяйства, традиционных занятий и образа жизни земляков, значит, их национальной идентичности. До возникновения совхозов на территории наслега действовало два колхоза – “Кыhыл улуус» (Красный улус) и «Сырдатыы» (Просвещение). Вот на участке «Сырдатыы» он и родился – в 80 километрах к северу от села Намыы. Почти у океана.

Петр Николаевич после окончания в 1988 году Якутского сельскохозяйственного института начал работать управляющим отделения совхоза “Приморский” в родном Борогонском наслеге. На базе этого хозяйства в 1990 году было образовано два совхоза – “Борогонский” и тот же “Приморский” (Хара Уулаах).

Он возглавил совхоз “Борогонский” в 1993 году, а пост директора МУП “Борогонское” сдал в этом году. То есть, возглавлял сельскохозяйственное производство на Арктическом побережье без малого 29 лет.

– Когда как раньше держали более 200 голов крупного рогатого скота, их сегодня в нашем наслеге чуть более двадцати голов осталось. Держим я да мой двоюродный брат Роман Борисович. Люди не хотят возиться со скотом. Было более 450-ти лошадей, но во время последнего “большого снега” 2017 года, когда возникли огромные проблемы с тебеневкой, пало около 250-ти голов, – говорит он.  

Но основным производственным активом на севере испокон веков было поголовье оленей. В советские времена совхоз “Борогонский” в пяти стадах имел 8,5 тысяч оленей. Сегодня имеется три тысячи голов, которых держат двумя стадами. Еще одно стадо было выделено в собственность родовой общины.

Главными врагами оленеводов всегда были и есть стада диких оленей и стаи волков. И как всегда бывает в природе, одно с другими связано, одно проистекает от другого.

– Когда в 1993 году принимал хозяйство, как бы в довесок получил штук пятьдесят волков, рыскающих по оленьим тропам. В те времена по нашей территории проходил миграционный путь западного крыла яно-индигирской популяции диких оленей. Волки шли за ними и остались. Несколько стай было – в каждой от пяти до шестнадцати волков. Вот тогда и началась наша битва с хищниками и, можно сказать, закончилась в этом году – по нашим сведениям, в этом году на нашей территории пока что нет волков.

Примерно пятьдесят волков – это в долгое время было довольно стабильным количеством, потому что как ни удачной была охота на них, перебить всех не удается почти всегда. За лето они нарожают других и на следующий “волчий сезон” количество  их восстанавливается. То есть, охота на истребление серых разбойников всегда требует годы.

***

Петр Николаевич больше любит рассказывать не о себе, а о своих земляках, премудростях тундровой жизни, о своих внуках, которые, как истинные чурапчинцы занимаются вольной борьбой…

И о друзьях. Например, о знаменитом волчатнике Сергее Стручкове.

– Сергей Софронович родом из нашего наслега. После окончания средней школы, совсем мальчишкой, начал работать оленеводом совхоза “Приморский”, куда вернулся и после службы в армии. Сперва работал оленеводом в бригаде своего брата, который, к сожалению, вскорости скончался. Сергей вместо него был назначен бригадиром стада. 

Когда я стал директором совхоза, то начали с ним охотиться на волков. Планировать, искать способы охоты. Огромный урон стадам наносили волки. В первые годы Сергей совмещал охоту за волками с оленеводством, а после переоформления нашего хозяйства в муниципальное предприятие в 2002 году, я назначил его штатным волчатником. И не ошибся. Точное количество добытых волков я не скажу, но на территории нашего наслега с начала 90-х годов другие охотники добыли не более десятка волков, остальные – его рук дело. Каждый год бил волков, пока они не уходили далеко от оленьих стад. Большие охотники точное количество добычи никогда не скажут, если даже ведут точный счет, – духу охоты Байанаю это может показаться хвастовством, что по строгим обычаям неприемлемо. В 2019 году в газете “Саха сирэ” от 28 марта вышла статья нашего друга, водителя-дальнобойщика из Намского улуса В.В. Михайлова “Хоту дойду хоhуун уола» (Удалой муж земли северной) о Сергее, где говорится о примерно трёхстах добытых волках. 

Да, такой обычай существует – “кэриэлийэр” называется. Приуменьшать, поскромничать, тем самым подчеркивать, что охотник никак не стремится истребить животных, а делает это исключительно по нужде. И не благодаря своей удачливости, а исключительно по благосклонности самого Байаная.

Но триста волков! Вот это да…

Например, есть легенды о медвежатниках, у которых до ста добытых зверей обычно не хватает одного… Думается, что триста добытых волков по промысловой значимости никак не уступают абсолюту “сто медведей – минус один”, а по наносимому урону три сотни волков, очевидно, намного переплюнули бы сотню топтыгиных.  

В советское время на волков охотились серьезно, например, отстреливали с вертолетов, травили специальными препаратами. Сегодня это невозможно – первое дорого, второе запрещено. Поэтому какое-то время пробовали охотиться капканами. Но волки очень умные животные. Они на капкан попадаются очень редко – лишь в запале. Или убегая от охотника, или преследуя добычу. Было очевидно, что толку от такой охоты будет маловато.

Тогда решили устраивать засады у останков волчьей добычи. Сергей выкапывал нору в снегу и ждал, пока стая придет к оставленной туше. Отстрел таким способом оказался более эффективным, что зависит в том числе и от погоды. Однажды ночью, когда валил густой снег, уложил сразу трёх красавцев.

Но волки не сильно приваживаются к останкам. Каждый раз могут устраивать новые “сюрпризы”. Ты лежишь под снегом ночи напролет, ждешь их, а они, на тебе, напали с другой стороны, задрали несколько оленей и, как бы насмехаясь над тобой, целиком не пожирают их, а распарывают животы, вытаскивают печень или сердце и были таковы…

Тогда было принято решение загонять их по свежим следам на снегоходе. Этакий вид парфорсной охоты 21 века. Когда-то зверей загоняли гончими собаками, а сегодня “Буранами”.

Таким способом удалось установить такой расклад, что волкам пришлось держаться на солидном расстоянии от стада. Чтобы к весне, когда начинается отёл, поблизости их не было.

Осенью, сразу же после зазимков начинается всё сначала. Появляется обновленная стая и гонка начинается вновь.

Сергей не за всеми стаями гоняется. Сначала выслеживает и как опытный следопыт определяет – проходящая это стая или нет. Если это, так сказать, путники, то отпускает с миром. Так уж повелось – охотиться только по необходимости.

***

– Охота на волков для нас является жизненно необходимым делом. Соответственно, хороший волчатник в хозяйстве – особая гордость. Сергей Софронович самый настоящий тундровик. Сильный, выносливый, упорный. Если он вышел на свежие следы, то ничто его не остановит. В молодости в погоне за добычей не знал усталости. Я не знаю лучшего наездника, чем он. На снегоходе по ровной местности, вообще-то, любой может догнать волка. А вот, например, волк всегда убегает по косогору. Не в гору, не под гору, а поперек склона. И чтобы удержаться на снежной покатости, да еще маневрировать между, пусть и хилыми, но довольно частыми деревьями, тальниками, камнями, оврагами и прочими природными препятствиями, нужно обладать большим мастерством. Таким образом надо гонять по сорок, по шестьдесят километров без остановки. Не час, не два, а по несколько суток. Если волкам удается добраться до каменистой местности, к останцам, то всё, их невозможно догнать. Бывает, что снегоход ломается, иногда в пылу погони топливо заканчивается… Тогда приходится ночевать под открытым небом в снегу, чинить машину под фонарик типа «жучок». Или идти домой за сорок-шестьдесят километров, ориентируясь, что называется, “дедовским методом”. Собственные следы тут не спасают – слишком петлисты, надо идти напрямик. Это надо уметь. Хорошо, если пурга не начнется.

Один раз мы с Сергеем погнались за одиноким волком и загнали его на речку. Вижу четкие следы волка, который побежал по склону берега. Вдруг Сергей кричит мне, чтобы я дальше ехал по следу, а сам резко повернул обратно. Еду по следам хищника довольно долго, как вдруг вижу, что волк, переметнувшись к противоположному берегу резко повернул в обратную сторону. Я продолжаю преследование и вскоре встречаю Сергея, который уже везет огромного волка, положив поперек своего “Бурана”. На мой вопрос о том, как он догадался, что зверь повернет обратно, ответил просто: в горах снег толстый, поэтому он обязательно сделает обратный крюк.

Все взаимосвязано. По мере улучшения оснащения волчатника, поведение волков также меняется. Если раньше они могли за оленями охотиться днем и тем самым шли к своему преследователю, то теперь днем таятся на скалах, за стадом следят издалека, а по ночам совершают стремительные набеги. Сергей начинает обследовать следы волчьей стаи буквально на стыке ночи и утра, но к тому времени волков уже и след простыл. Соответственно увеличились и расстояния, и время погони за волками. Однажды Сергей со своим старшим братом гонялись за стаей, состоящей из десяти волков, целых двенадцать дней и отстреляли девятерых. Один ушел в горы раньше, тем и спасся. Представляете, за время погони стая делала круги на сотню километров, возвращалась к стаду и обязательно брала своё! Так в течение двенадцати суток.

***

– Я, как руководитель хозяйства, поддерживал его как мог. За пять волков давали ему новый “Буран”. В последние годы, по-моему, мы сменили четыре снегохода “Ямаха”. Такую гонку любая техника долго не выдерживает. Но дело стоит того. Благодаря этому мы в годы разрухи более или менее сохранили поголовье. Например, могу сказать, что наше хозяйство внесло немалый вклад в возрождение оленеводства республики после почти полного его разгрома во времена либеральных реформ. Так, мы по планированию Министерства сельского хозяйства реализовали различным хозяйствам около пяти тысяч голов оленей. Сегодня в соседнем Усть-Янском улусе самое большое поголовье, а ведь было время, когда они почти все стада потеряли из-за нашествия диких оленей. Тогда они через Минсельхоз купили у нас около трёх тысяч оленей, что стало базовым для роста поголовья. У нас и из Эвено-Бытантайского улуса брали. Там КРО “Кочевник” сегодня неплохо работает. Из Жиганского улуса. Глава КРО “Удьуор” из Усть-Янского улуса Сергей Филиппов хочет у нас оленей купить. Ему нужны по настоящему домашние олени, которые у нас сохранились (материал про КРО “Удьуор”:   https://yakutians.com/mechta-nachalnika-arktiki-vernut-olenya-k-cheloveku/)

Вот такие дела! Никак не умаляя заслуги других охотников за серыми разбойниками скажу, что количество добытых Сергеем Стручковым волков впечатляет! 

Всё на этой Серединной земле имеет свое начало. Петр Николаевич рассказывает, что еще в 1979 году прочитал в журнале “Хотугу сулус” (Полярная звезда) статью тогда еще молодого писателя Егора Неймохова о прославленном тренере по вольной борьбе Д.П. Коркине. Там есть момент, где рассказывается об отце Сергея – Софроне Силаче. Дмитрий Петрович, будучи переселенцем из Чурапчинского района во время Великой Отечественной войны, окончил Борогонскую семилетнюю школу. Он рассказывает, как однажды добирались из Намыы до с. Кюсюр на конях. Так вот лошади не выдержали утомительную дорогу, поэтому людям пришлось взять навьюченные грузы на свои плечи. “Большую часть вьюков взвалил на себя Софрон Силач. Тогда я был поражен, какие же мужественные и могучие люди живут на севере! Вот тогда зародилась во мне мечта стать сильным, а для этого заниматься спортом” – вспоминал великий тренер.

***   

Традиционные занятия северных народов, что называется, медленно, но верно возрождаются и становятся “на новые рельсы” развития. С применением новых коммуникаций, новой инфраструктуры транспортного, жилищно-бытового, социального обеспечения.

Но, по большому счету, оленеводство Якутии пока только восстанавливает потерянные ресурсы – как по поголовью, так и по кадровому обеспечению. В этом огромное значение имеют такие, по-настоящему базовые хозяйства, как МУП “Борогонское”, такие люди, как Петр Бурцев и Сергей Стручков. Самые настоящие северные удальцы. Хотугу хоhууттар!   

Виталий СУР

В материале использованы снимки и данные из статьи В.В. Михайлова “Хоту дойду хоhуун уола» (газета “Саха сирэ” от 28 марта 2019 г.)