Люди теряют нить реальности. Забывают, что лесные пожары – часто стихийное бедствие. Против стихии не попрешь. А социальные сети гудят: где самолеты? Где вертолеты, в конце концов?
Выросло поколение людей, которые всерьез считают, что грандиозные лесные пожары можно потушить с самолетов. Логика у них не работает, чтобы понять, что несколько кубометров воды, впрыснутое в океан огня натурально является «каплей в море». К тому же представьте себе, что самолет может набрать воду не где попало, а подходящая река, может статься, за сотни километров находится, и представляете сколько денег выжрет этот самый самолет, пока натаскает ведро воды на море огня?
Запомните, большой лесной пожар никак не потушить. Если верховой пожар, то только бежать. С большими пожарами справляется только сама природа.
Наши предки на дальние пожары почти не обращали внимания. Знали, что природа таким образом очищается. Сами посудите. По все, правилам, перестойные леса надо рубить. Завалы, сухостой и прочие валежники – счищать. Но в наших таежных условиях это невозможно! Единственный способ очищения нашей тайги – лесные пожары. Так было, так есть, так будет – по крайней мере, в текущем столетии.
Наши деды единственно следили, чтобы огонь не повредил людям. Не сгорели дома, загоны, стога, хозяйственные строения. Поэтому на полях было чисто от сухой травы, в лесах от валежников и сухостоя – камельки прожорливы. И пожары в большинстве своем обходили хозяйства.
Против огня можно бороться только предупреждением. Профилактикой, как это ни банально звучало.
Раньше в совхозах было много скота, частники тоже немало ими владели. Окрестности сел в радиусе десятка километров являлись пастбищами. Потому кругом не было сухой травы – натурально «коровы языком слизали».
Все угодья скашивались, но все равно не хватало, потому снаряжались специальные звенья для заготовки сена на дальних участках.
Представляете, что такое сухая трава? Это самая настоящая «пороховая бочка». Помните, в Хакасии целые деревни сгорели? Там степи, а баранов и прочий скот пустили под нож, вокруг деревень выросла целая «тайга» сухой травы. Для того, чтобы она вспыхнула не обязательно разводить костры, не обязательно разбрасываться окурками. Например, проезжает мотоцикл, скажем, с поздним зажиганием. Натужился и чихнул через глушитель и, пожалуйста, «порох вспыхнул». А если КАМАЗ проедет по сухой траве? В жаркую ветреную погоду стопроцентно загорится. Или валяется бутылочное стеклышко, лупой собирает в пучок солнечные лучи прямо в сушняк.
Мой знакомый учился в Риге и на старых знакомствах вел там кое-какой бизнес. И у него зародилась идея держать там якутский скот, типа, мини- зоопарка, что ли. Мол, латыши культурой саха очень интересуются. Кажется, в клетку рядом с коровами хомусиста планировал посадить.
Так он говорил, что в Латвии сена – сколько хочешь! У всех дачи, но Евросоюз запрещает выращивать огород, зато строго предписывает регулярно косить сено на участках. Таким образом, он считал, что с кормами проблем не будет.
Европейские чиновники таким образом “убивают двух зайцев”. С одной стороны не допускают конкуренцию сельскохозяйственным корпорациям, с другой – строго блюдут противопожарную безопасность!
В маленьком Евросоюзе считают, что сухая трава – очень опасно. У нас нет. Потому, что леса у нас навалом.
В последнее время некоторые ученые повадились «освещать» народ о том, что весенний пал очень и очень нехорош. Мол, какой-то там слой почвы погибает, а с ними букашки и травки из «Красной книги».
Хорошо, то есть плохо. Но разве от пожаров не на много ли больше «краснокнижной» почвы выгорает?
Помню, в прошлом году ездил в Кэнкэмэ, где разговорился с опытным табунщиком Виктором Сидоровым.
Вот отрывок из нашего разговора:
— Запретить, конечно, проще простого. А попробуй организуй это дело. По- моему, решение это приняли с перепугу от того, что горят леса и степи в европейской части России. Целые деревни выгорают. Но у нас совсем другие условия. И природа, и климат, и тайга… Я в свое время палил в короткий промежуток времени до мая месяца. Сами знаете, в открытых местностях снег сходит раньше. Надо угадать время — когда на поле снега уже нет, а в лесу снег еще стоит. Надо успеть, потому, что период пала очень короток — меньше недели. После того, как в лесу снега не становится, производить пал, конечно же, нельзя. Поэтому, как мне кажется, подходить к этому делу нужно организованно. Пусть я заранее дам заявку на пал, а соответствующие службы охраны природы, МЧС и так далее пусть следят. Но это запрещено. Вот и получается, что кругом создается «пороховая бочка». Кругом сушняк многолетний — конечно же будет гореть. Кроме того медленно, но верно сужаются сенокосные угодья. Зарастают или жухлой травой, или тальником. Табуны обходят такие места. Пастись-то нечем. А ведь всё известно испокон веков: если человек не занимается обустройством, то природа сама очищается огнем.
Вот вам слова простого труженика. Беда в том, что сегодня лесхозам и службам охраны природы оставили только надзорные функции. Численность работников сокращена донельзя. В республике 647 населенных пунктов, в половине из них сотрудников лесного хозяйства нет. Всего в республике около 350 лесничих и 165 парашютистов. А в советское время было 1200 парашютистов-десантников, совершалось до 100 вылетов в день, 3 раза в день совершался облет территории.
И весенний пал производили лесники! Профилактика лесных пожаров. Производили профессионально и в авральном порядке – времени отводилось мало.
Леса республики состоят на 90% из лиственницы и характеризуются ежегодным опаданием хвои. Создается подстилка из хвои в лесах, из сухой травы на полях. Когда стоит жаркая погода, леса и поля, возможно, самовозгораются. Заметьте, в подавляющем большинстве случаев причины пожаров остаются невыясненными. Тайга самоочищается огнем. А чем еще, если из-за огромных площадей и отсутствии дорог лесозаготовительной эксплуатации доступно лишь 10-15% лесов?
Надо что-то менять. Сбросить установки 90-х годов, которые очень часто работают на разрушение.
Сейчас не знаю – весенний пал вроде бы запрещен по всей России. Но когда-то вопрос находился в совместном ведении федерации и регионов, даже был передан субъектам на самостоятельное решение. За соответствующий законопроект взялись и парламент республики, и правительство, и ученые. Но воз, как вы понимаете, с места не сдвинулся.
Экономический ущерб от лесных пожаров огромен, что поневоле задумаешься: не выгоднее ли вновь увеличить число работников лесного хозяйства и лесоохраны, расходы на облеты территорий, на содержание парашютистов-пожарных. Заинтересовать лесников вновь заняться экологией. Производить профессионально весенний пал, организовывать охотхозяйства, разводить рыб, собирать лекарственные травы, грибы, ягоды, совершать другие полезные дела, что положительно сказалось бы на их зарплату.
Конечно, многое упущено. Все заросло, потому опасение властей вполне объяснимо. Ведь выжигать вокруг нужно везде и всюду – прежде всего в головах местных чиновников. Но не сидеть же вечно «на пороховой бочке».
Но кажется, что ведется политика установления всеобщего страха. Не дыши, не перди – пороховая бочка! Штраф, тюрьма и песенка про родимую: “Ночи полные огня-я-я!”
Народ часто интересуется: а что говорят наши ученые? Ведь все институты Якутии в конце 50-х, в начале 60-х годов были организованы для того, чтобы освоение и развитие Севера происходило на научной основе. Начиная от обоснования добычи недровых богатств, заканчивая сельским хозяйством. Чтобы все изучалось здесь, на месте, чтобы были учтены все особенности северного края. И это было заострено к бережному отношению к хрупкой северной природе. Но вряд ли кто скажет сегодня, когда в последний раз федеральные власти учитывали рекомендации якутских ученых при вынесении каких-либо решений, непосредственно касающихся нашего сурового края.
Виталий СУР.
Виталий сепке да суруйа5ын.