Гражданские пограничники Арктики и олени на «мамонтовом» корму

Автор: Виталий СУР.

Они ехали на «Буранах» по обычному маршруту по периметру острова. Всё было как обычно – бескрайние снега, ледяные торосы и множество восставших из-под толщи «ледяного материка» больших и малых останцев, неровностей типа былларов или байджараков, образованных в процессе вытаивания вечных льдов. По якутски – бадьараахи или булгунньахи. Почти никогда не затухающая в этих местах вьюга, поземка, легким вихрем гоняющая снег по еще тонкому насту.

Дело было в октябре, когда приближалась полярная ночь и большую часть дня уже занимали сумерки.

Это их земля, земля их предков, отцов и дедов. Пустынная и суровая для чужого, полная жизни, забот, радостей и тревог для них самих. Здесь своя, созданная собственными руками, говоря современным языком, инфраструктура для жизнедеятельности – вокруг острова, примерно в десяти километрах друг от друга, расположены базы для ведения оленеводческого общинного хозяйства.   

Им не привыкать к различным «сюрпризам» – хоть природным, хоть техногенным. И на этот раз, когда забарахлил «Буран», было решено, что один останется ремонтировать снегоход, а второй пойдет пешком за продуктами, которые хранились на ближайшей базе, докуда оставалось совсем немного.

Открыв дверь балка, где хранились провианты, он, проваливаясь под что-то огромное и бесконечно зловещее, по утробному рыку понял: белый медведь!

Боли не было – лежал лицом вниз, закрывая голову руками, когда медведь два раза с силой придавил его по спине к земле. Он знал, что медведи всегда так поступают со своими жертвами, прежде чем окончательно расправиться с ними…

Вдруг все стихло и стало непонятно, как будто его обволокли чем-то непроницаемым. Или он уже умер? Но человек никогда не торопится к смерти и он ощутил, что мир возвращается – появляется боль на руке, проникающий холод… И осторожно подняв голову удостоверился, что хищника рядом нет.

Они были уже далеко – двое медвежат, бегущих к торосам и догоняющая их медведица.

***

 – Да, мой родной брат Володя воистину родился под счастливой звездой. Я не знаю другого случая, когда люди выживали после нападения белого медведя. Тем более, хищника с детенышами. Зверь ударил брата по голове, прокусил предплечье, повредил бедро, но почему-то убежал. Хорошо, что это случилось в начале зимы, нагуленный за лето жир еще не был израсходован, звери еще не оголодали. А так, конечно, мука да крупа из наших припасов вряд ли удовлетворили их потребности. Скорее, медведица забеспокоилась за своих медвежат, которые пустились наутек. Может, поблизости медведь-самец бродил, а они очень опасны для них, могут собственных же детенышей употребить в пищу… Слава богу, с Владимиром сегодня все в порядке. Последствия, конечно, есть, например, половина лица онемела, но все нормально.

– Ну, слава богу, действительно парень в рубахе родился. А что, белых медведей много на островах?

– Много. Весной, с открытием моря, они за нерпой уходят в море, где-то в конце августа возвращаются на зимовку. Конечно опасно для людей, тут глаз да глаз нужен. Но считаю, что лучше пусть они, чем волки, потому что для здоровых оленей медведи большой опасности не представляют.  

– То есть, у вас нет волчьего нашествия, на что часто жалуются как оленеводы, так и коневоды по всей Якутии. Немало бед и разорений они приносят.

– Слава богу, при мне волков на островах не было.

Мой собеседник коренной усть-янец Игорь Слепцов, глава родовой общины «Муостаах». Тут вступает в беседу его друг Конон Томский, который также руководит общиной «Морукан».

– Волки зато у нас появились.

Да, это тревожно. Конон Дмитриевич из с. Юкагир, что стоит на самом берегу Селляхской губы моря Лаптевых, а возглавляемая им община «Морукан» пасет более трех тысяч оленей кооператива «Таба-Яна» и свои более трехсот голов на полуострове Широкостан, откуда до Ляховских островов немногим более ста километров, что по арктическим меркам считается совсем рядом. Стая волков за ночь может преодолевать 60-80 километров.  

   

Они, как и все северные люди, говорят только по делу. Удалось выяснить, что Игорь Егорович родился в с. Тумат в 1966 году, а после окончания школы в с. Казачьем начал работать охотником на диких оленей. Надо отметить, что для северян многотысячные стада диких оленей являются не только объектом охотничьего промысла, но и представляют большую опасность для оленеводческих хозяйств. Они могут увести домашних оленей тысячами, к тому же прибавляются риски распространения заразных болезней. И за ними всегда ходят волчьи стаи.

– Прошло 24 года как «дикарь» ушел, – говорит он. – Старики всегда говорили, что дикие олени периодически исчезают лет на тридцать. И вот они начинают появляться местами, кажется, со стороны Чукотки. Надеюсь, что лет через пять Яно-Индигирская популяция вновь оживет.

***

Игорь в 2000 году начал работать государственным инспектором резервата «Дельта Яны», что сегодня с бывшим резерватом «Омолой» преобразовано в природный палеонтологический заказник «Янские мамонты».

После семнадцати лет работы инспектором, он вместе с родственниками организовали СРО КМНС «Муостаах».

– До этого у меня было некоторое количество личного поголовья оленей, за которыми ухаживали родственники. В общем, наша община начинала с двухсот голов, сегодня их насчитывает около трёх тысяч. То есть, Ляховские острова для оленеводства являются просто благодатными местами. Конечно, оформление земель всегда проходит трудно. Тем более у нас, на территории природных охранных зон, на пограничной зоне. Я к этому отношусь с пониманием. На международном уровне под предлогом защиты прав коренных малочисленных народов и морской природной среды идут попытки ограничения судоходства по Северному морскому пути, даже пересмотра правовой и территориальной статусов Российской Арктики. Поэтому процедура строгая. К тому же острова формально относятся к Булунскому улусу, хотя испокон веков до середины пятидесятых годов прошлого века они были исконными землями усть-янских оленеводов и промысловиков. Наши предки там издревле занимались оленеводством, добывали песца… Повторюсь, что Ляховские острова, несмотря на свои очень суровые климатические условия, никогда не прекращающуюся метель очень благоприятны для оленеводства. Думаю, что кормовая база такова, что спокойно можно содержать до десяти тысяч голов. Заметьте, наши олени самые крупные, самые дородные уж точно по всей якутской Арктике. И обладают сочным, нежным, что ни на есть деликатесным мясом.

– Да, это так, – подтверждает Конон Дмитриевич. – На островах и у нас, на близком побережье, туша оленя до 110 килограммов дотягивает. В среднем в 75-80 килограмм. Приемщик говорил, что у других общин туши весят в два раза меньше. Наши тугуты (оленята) быстро набирают вес, у меня апрельские тугуты в октябре уже весят 40-45 килограммов, когда как в других районах по 20-25. Мясо отличное, напоминающее мясо чубуку (горный баран). А с виду наши олени, ни дать ни взять, кулааhай – благородные олени (изюбры)!

– Но возить в Якутск, в центральные районы, где есть более широкий рынок, нам не выгодно – говорит Игорь Егорович. – Далеко, дорог нет. В год удается сделать один-единственный автомобильный рейс до с. Юкагир, когда после нового года туда пробивается зимник. Надо завести всё самое необходимое –топливо, продукты, припасы, запчасти. Дальше, до островов все возим на снегоходах. Поэтому в нашей общине оленей не забиваем, стараемся увеличить поголовье. Сегодня руководством страны взят курс на развитие Арктики, освоение природных богатств арктического шельфа и рано или поздно сюда придут крупные компании или военные. И мы должны быть готовыми, чтобы обеспечивать их олениной и прочей продукцией.

Сегодня со стороны Минсельхоза республики предусматривается субсидия на поголовье, примерно, на одного оленя получается 3900 рублей. На эти деньги в основном решаем проблему с топливом. По линии Министерство по развитию Арктики РС(Я) в прошлом году получили субсидию на покупку запчастей. В этом году, например, рассчитываем получить субсидию на строительство коралей.  

***

Удивительно, но островным оленеводам ежедневно отгонять оленей от стойбища к пастбищу, от пастбища к стойбищу необходимости нет. Олени сами по себе пасутся. В этом огромное преимущество перед другими, «материковыми» оленеводами.

Понятно, что от качества подножного корма зависит здоровье оленей, а от здоровья оленей зависят как питательные, так и вкусовые качества оленины. И деловой выход тугутов не бывает меньше 70-ти на сто маток.

– Мы всегда исходим из того, что один олень через три года должен превратиться в пять оленей, – говорит Игорь Егорович.

Ляховские острова знамениты еще с начала 18 века по всему миру как кладбище не только мамонтов, но и других крупных животных – носорогов, бизонов, лошадей, сайгаков… В незапамятные времена ареал обитания огромного количества тех древних животных простирался от Таймыра до Аляски – казалось бы, в таком месте, где вообще не должно существовать ничего живого – ведь, как полагают ученые, в те времена зимой температура опускалась до (-) 80 градусов по Цельсию. Как предполагают ученые, дело в растительности и эти места использовались животными в качестве отгонного пастбища в летнее время.

Гипотетически Новосибирский архипелаг, куда входят Ляховские острова, является остатком ледяного континента Арктиды. Как изо льда образовался целый континент, кажется, точного определения нет, но более популярна эоловая (ветряная) версия. То есть, в течение десятка тысяч лет ветром надувало мелких частиц пыли, которые наполняли трещины льдов, расширялись и сегодня эти острова стоят, попросту говоря, на ледяных столбах вперемежку с такими же столбами плотной породы под названием лёсс. Лёсс – это масса очень мелких частиц, которая во влажном состоянии похожа на густую глину, а в сухом превращается в пыль. И лёсс очень богат минеральными веществами, которыми питаются растения «ледового континента». Удивительно, но на «молодых» байджараках растут травы, характерные для степной зоны, а не тундровый покров – мхи и лишайники. И может статься, что олени у Игоря Слепцова питаются теми же травами, что и мамонты плейстоценовой эпохи.

– Большая проблема, конечно, в нехватке оленеводов. По всей Якутии только наш Усть-Янский улус располагает оленями в количестве тридцати тысяч голов. А во многих северных улусах оленей почти не осталось. Соответственно, нет и оленеводов. Мы надеемся, что наше дело продолжат сыновья – у меня их двое. Наша община состоит из четырех человек, а на сезонные работы привлекаем до двадцати-тридцати земляков. Пока справляемся. 

***

Вот такая жизнь у людей на краю света. Несмотря на все трудности, думается, перспективы у хозяйств, как у Игоря Егоровича, так и Конона Дмитриевича, есть. На самом деле они и являются самыми настоящими пограничниками Арктических рубежей России. Скажем, гражданскими пограничниками. Сегодня, конечно, на Арктику возвращаются и военные пограничники, с которыми наши герои всегда готовы сотрудничать. Дай бог, скоро по настоящему заработает Северный морской путь, придут недропользователи, оживет российская Арктика.

Недаром на якутском языке слово ААРТЫК означает начало длинного пути, навигационный створ и «открытый аартык» всегда означает будущее. Как говорится, богатство России будет прирастать Арктикой.    

Видео и фото материалы от Игоря Слепцова и Конона Томского

Сурова, но прекрасна природа Арктики! Экстремальные условия жизни, окружающий ландшафт за века выработали особый тип людей, особый образ жизни. Лев Гумилев считал, что на становление этносов кардинально влияет пространство , то есть окружение – ландшафтное и этническое. До начала 20 века этническое окружение на якутской Арктике было традиционным, привычным, чего не скажешь про советские годы. Как вы прочитали выше, труженики Арктики ожидают открытия “второго дыхания” процесса развития. Готовятся к тому, что их продукция, плоды труда оленеводов, будут востребованы новым “этническим окружением”.

Наши оленеводы как будто “метят” границы не только своих оленеводческих угодий, но и границы республики. Никто на свете не любит и бережёт хрупкую природу Арктики больше и лучше, чем они. Ни экологи, ни политически подкованные “экологисты”, ни с Якутска, ни с международных трибун.

Наслаждайтесь красотами Арктики.